Костер тихонько догорает,
Дымок стремится ввысь, как джин!
Клубы его заворожено провожаю,
Как потеревший лампу, в сказке Аладдин.
Уже рассвет растет, как белый гриб на горизонте,
В туманной дымке прячется камыш,
Роса слезою травы умывает,
И слух ласкает утренняя тишь!
Придется мне покой нарушить!...
Накачивать лодку я начну,
И глас насоса сон округи разрывая,
Залился трелью, будоража тишину.
Лягушка сонная подкралась по-пластунски,
И с любопытством, молча, пялит глаз.
В нем, о себе, читаю все по-русски,
Что разбудил ее - редиска, рыбий глаз…
И в камыше услышал чью-то «ругань»,
Семейству утки то - нарушил я покой,
В той ругани, отчетливо, опять «по-русски»:
«Иль заглуши насос, или ступай домой!!!»…
Я перед ними, тихо извинился,
Пообещав, в другой раз, не шуметь!
Рыбачить буду с бережка, без лодки,
И в унисон с природой сладко петь!
Дымок стремится ввысь, как джин!
Клубы его заворожено провожаю,
Как потеревший лампу, в сказке Аладдин.
Уже рассвет растет, как белый гриб на горизонте,
В туманной дымке прячется камыш,
Роса слезою травы умывает,
И слух ласкает утренняя тишь!
Придется мне покой нарушить!...
Накачивать лодку я начну,
И глас насоса сон округи разрывая,
Залился трелью, будоража тишину.
Лягушка сонная подкралась по-пластунски,
И с любопытством, молча, пялит глаз.
В нем, о себе, читаю все по-русски,
Что разбудил ее - редиска, рыбий глаз…
И в камыше услышал чью-то «ругань»,
Семейству утки то - нарушил я покой,
В той ругани, отчетливо, опять «по-русски»:
«Иль заглуши насос, или ступай домой!!!»…
Я перед ними, тихо извинился,
Пообещав, в другой раз, не шуметь!
Рыбачить буду с бережка, без лодки,
И в унисон с природой сладко петь!
Записан
