Наконец то охота в "родимом болотце".
После 30-ти метровой прозрачности Средиземного моря в прошлую пятницу занырнул в родную Волгу.
Самому наруливать на катере было лениво, а ещё ленивее возвращаться к нему по воде, попросил изрядно подвыпившего собрата по увлечению, нагуливающего пивной живот к осенне-камышовому ныру сидя за столом на берегу и уныло рассуждающего о нажористых щукарях, ждущих его там, в позрачных октябрьских водах камышовых затонов, завести меня вверх по течению на казанке, до Винновки, там и сбросить на сплав. Так он и поступил, выбросил меня практически напротив церкви по левому берегу.
По началу показалось что в воде не видно совершенно ничего, кончик гарпуна туманно исчезал в зелёных клубах июльской волжской водицы. Ближе ко дну полюбому, думаю, попрозрачнее должно быть, хотя где то в глубине сознания здравый смысл занудно но уверенно твердил, что на течении вода будет одинаково мутной по всем горизонтам.
Нырнул, выпрямился, велосипежу в направлении дна...
Первый раз воткнулся в дно на 11 метрах со всего разгона и фонарём и даже чуток головой, не ожидал совершенно такого коллапса, море внесло сбой во внутремозговой глубиномер и частоту продувок, но собрав волю в кулак и выставив вперёд ружьё прошёлся чуток вдоль пустынно-песчанного дна, ничего не увидел и всплыл. Отплыл подальше от берега, нырнул. Точно также со всего разгона воткнулся в дно, видимо с первого раза жизнь меня ничему не учит, светанул на компьютер, 14 с небольшим, прошёлся вдоль дна, муть, пустыня и пень с корнем, в нём тоже пусто. На этом столкновения со дном прекратились, глубиномер в голове перезагрузился под наши, местные условия.
Выбрался помельче, результат не изменился. Пусто. А до Ермаков оставалось ластать километра, я думаю, три.
Фонарь подсел, кукан пустой, вода мутная, до лагеря как до Китая.
Поплыл к свалу, там на относительном мелководье долбанул пару судачков в тусклом свете увядающего фонаря, не пустым же выходить, да и по жареным судачкам "а ля натюрель" стосковался на чужбине.
Вода всё равно мутная, с севшим фонарём поластал в лагерь, глядя в темноту Волжских глубин и время от времени упираясь головой в прибрежные заросли травы, сбиваясь с курса.
Так или иначе, но адаптация к родным мутным водам началась.
После 30-ти метровой прозрачности Средиземного моря в прошлую пятницу занырнул в родную Волгу.
Самому наруливать на катере было лениво, а ещё ленивее возвращаться к нему по воде, попросил изрядно подвыпившего собрата по увлечению, нагуливающего пивной живот к осенне-камышовому ныру сидя за столом на берегу и уныло рассуждающего о нажористых щукарях, ждущих его там, в позрачных октябрьских водах камышовых затонов, завести меня вверх по течению на казанке, до Винновки, там и сбросить на сплав. Так он и поступил, выбросил меня практически напротив церкви по левому берегу.
По началу показалось что в воде не видно совершенно ничего, кончик гарпуна туманно исчезал в зелёных клубах июльской волжской водицы. Ближе ко дну полюбому, думаю, попрозрачнее должно быть, хотя где то в глубине сознания здравый смысл занудно но уверенно твердил, что на течении вода будет одинаково мутной по всем горизонтам.
Нырнул, выпрямился, велосипежу в направлении дна...
Первый раз воткнулся в дно на 11 метрах со всего разгона и фонарём и даже чуток головой, не ожидал совершенно такого коллапса, море внесло сбой во внутремозговой глубиномер и частоту продувок, но собрав волю в кулак и выставив вперёд ружьё прошёлся чуток вдоль пустынно-песчанного дна, ничего не увидел и всплыл. Отплыл подальше от берега, нырнул. Точно также со всего разгона воткнулся в дно, видимо с первого раза жизнь меня ничему не учит, светанул на компьютер, 14 с небольшим, прошёлся вдоль дна, муть, пустыня и пень с корнем, в нём тоже пусто. На этом столкновения со дном прекратились, глубиномер в голове перезагрузился под наши, местные условия.
Выбрался помельче, результат не изменился. Пусто. А до Ермаков оставалось ластать километра, я думаю, три.
Фонарь подсел, кукан пустой, вода мутная, до лагеря как до Китая.
Поплыл к свалу, там на относительном мелководье долбанул пару судачков в тусклом свете увядающего фонаря, не пустым же выходить, да и по жареным судачкам "а ля натюрель" стосковался на чужбине.
Вода всё равно мутная, с севшим фонарём поластал в лагерь, глядя в темноту Волжских глубин и время от времени упираясь головой в прибрежные заросли травы, сбиваясь с курса.
Так или иначе, но адаптация к родным мутным водам началась.
Записан
