Чет, после последней, вытащенной из Самарки связки тухлых раколовок накатило...
Как только солнце за горою погасит свой последний шип,
К реке спускаются толпою ночные гниды – бракоши.
ВтихУю, воровской походкой, стараясь громко не кричать,
Садятся нелюди по лодкам, что б гадский промысел начать.
И не боятся ни запрета, ни Бога с чёртом… НИКОГО!
Не внемлят дедовским заветам, желая только одного:
Набить карман своей спецовки потуже радужным «хрустом»,
Что б выпить водки, иль перцовки, заснув потом спокойным сном.
«Росрыболовство» понимая, что с ними справится не в мочь,
Свои «хрусты» с их спин снимает, что б воду в ступе не толочь.
КОРРУПЦИЯ… Как в этом слове много для сердца русского сплелось!
Как много в нём отозвалось… Но мы оставим их, у Бога.
Ему решать. И персонально он каждому своё воздаст.
После суда тропой кандальной закончит каждый федераст.
А честным людям нужно мало. Ну… Солнце, воздух и вода!
И что бы рыбка в ней клевала. Ни чешуи всем, ни хвоста!
Как только солнце за горою погасит свой последний шип,
К реке спускаются толпою ночные гниды – бракоши.
ВтихУю, воровской походкой, стараясь громко не кричать,
Садятся нелюди по лодкам, что б гадский промысел начать.
И не боятся ни запрета, ни Бога с чёртом… НИКОГО!
Не внемлят дедовским заветам, желая только одного:
Набить карман своей спецовки потуже радужным «хрустом»,
Что б выпить водки, иль перцовки, заснув потом спокойным сном.
«Росрыболовство» понимая, что с ними справится не в мочь,
Свои «хрусты» с их спин снимает, что б воду в ступе не толочь.
КОРРУПЦИЯ… Как в этом слове много для сердца русского сплелось!
Как много в нём отозвалось… Но мы оставим их, у Бога.
Ему решать. И персонально он каждому своё воздаст.
После суда тропой кандальной закончит каждый федераст.
А честным людям нужно мало. Ну… Солнце, воздух и вода!
И что бы рыбка в ней клевала. Ни чешуи всем, ни хвоста!
Записан
